top of page

Не поэзия



◆◆◆


дверь в комнату была не заперта

как сыр голландский

тёплый жёлтый свет

кусочком тонким из проёма

манил дверного

я вошёл

нет не решительно

я колебался

и медленно дверь отворив

вошёл

под абажуром

розовым как птица

фламинго

за столом овальным

сидела мама

лет ей было тридцать

а может тридцать пять

и папа

на два года старше

он был её

сидели бабушки мои

Зельда Израилевна

и Антонина Игнатьевна

и тётя моя сидела

Тата


а Дездемона

моя такса

внимания не обратила никакого

на вновь пришедшего


я понял что меня

никто не видит

и не ждёт здесь


тарелки не было

приборы тоже

на стол не положили для меня


я прямо из салатниц съел


салата оливье

две ложки


салат из свеклы с чесноком

салат мимоза

по три ложки


кусочек студня или холодца

его все называют по-разному

но с хреном

неважно как его зовут


я выпил водки

рюмок пять Столичной


и с наслажденьем слушал разговор


все говорили об Андрюше


как надо одевать Андрюшу

и чем надо кормить Андрюшу

как надо развлекать Андрюшу

чему надо учить Андрюшу

ну и т. д.

ну и т. п.


папа смеялся


мама тоже


а бабушки мои молчали


одна что-то строчила на машинке

она была портниха

а другая

что-то классическое пела

себе под нос


она была в АЛЖИРе восемь лет


я съел кусок наполеона

и розового пирога


я почесал за ухом таксу

я сунул нос свой в её ухо

и запах его резкий

втянул в себя


мне нравился всегда он

этот запах


я всех поцеловал


когда я выходил мама сказала

до этого меня не замечая

Андрюша дорогой не торопись


не торопись Андрюша


и осторожен будь

а то ты как всегда


и замолчала


когда одна моя нога

стояла за порогом

папа сказал


ты не спеши сынок

и поступай как знаешь


ты правильно всё делаешь

и тётя

кивнула головой


и бабушки заулыбались


надо спешить

жить чувствовать любить

сказали они хором


не торопясь


из света жёлтого

я вышел в темноту


я вышел в темноту


я вышел в темноту


и медленно не торопясь побрёл

от некогда родного дома

чтобы потом туда вернуться


не торопясь



◆◆◆


темнело.


у окна стоял я,

на подоконник опершись.


луна была ещё бледна.

бельмом ещё была она

на серо-голубом зрачке

смотрящего на землю сверху.


смотрящего и на меня,

на рюмку, что поставил я

с красным вином на подоконник.


небо чернело,

словно тушь пролили на бумаги лист,

и небо впитывало тушь,

как промокашка, очень жадно


и превращалась в белый шар

луна из плоского блина.


в дверь постучали.


я сначала

внимания не обратил на стук.


к звонку привыкли мы,

как крысы,

бегущие, когда звонок

звенит,

пить воду или есть,

то, что сварил им физиолог


я дверь открыл неосторожно,

забыв спросить «кто там?»,

а там,

ну, то есть на пороге, там

стоял, цилиндр сняв и с тростью,

Пушкин,

уставший, полысевший,

каким он перед смертью был.


не тот бессмысленный красавчик

с модельной внешностью, который

лицом стал места, самолёты

летят откуда во все страны,

но только не берут его.


я пригласил его пройти

в гостиную, и выпить тоже

я предложил ему вина,

но он остался на пороге


«Нет, нет, я на минуту и

спасибо, у меня к вам просьба.

я выбрал вас лишь потому,

что не поэт вы.


А вокруг

одни поэты.


Я прошу вас,

пожалуйста, всем передайте,

чтоб отъ*****сь от меня.


устал я, право,

я устал

быть «вашим всё»


я столько лет

терпел, молчал. И вот ещё…


про памятники мне

из гипса ль, бронзы …


ломают пусть,

если хотят


я же сказал

давным-давно,

ЧТО я воздвиг.


Пусть почитают.


И наконец,


не обижайтесь,


в защите тех, кто за меня

грудью встаёт,

я не нуждаюсь».


И он исчез.


Я́ – НЕ ПОЭТ

но если я

пообещал,

то просьбу эту

я выполню.


Хоть кровь из носа.




Больше стихотворений и картин Андрея Бильжо — в четвёртом номере «Тайных троп» в PDF:


Недавние посты

Смотреть все

Comments


bottom of page