Родился в Харькове (1947). Окончил русское отделение филфака Харьковского госуниверситета.

Воспитывался в литературной студии Бориса Чичибабина. Публиковался в журналах «Время и мы», «22», «Континент», «Знамя», литературных альманахах Израиля и России. Автор поэтических книг «Биография» (Иерусалим, 1987), «Зимние сборы» (Ленинград, 1991), «Сад над бездной» (Иерусалим, 1999).

В Израиле с 1978 года.

Слово друга

Сейчас, когда я пишу эти слова, Саша Верник лежит в коме, из которой не выйдет. Поэтому употребление прошедшего времени если не уместно, то простительно.

Начну этот грустный текст с того, что вряд ли у меня есть право су-дить о стихах, точнее, право есть, как у всякого, но вот публично распространяться о них – нету. Поэтому скажу о Вернике-человеке (хотя вряд ли, да­же припоминая пушкинские строки, возможно отделить человека от того, чем он живёт).

По Вернику никак нельзя сказать, что он поэт. Бывает, встречаешь человека – и сразу видно: каждый жест, взгляд, поворот головы, походка, причёска, одежда, пуговицы даже кричат – перед вами Поэт!

А Верник, как Йегуда Амихай, скорее, похож на мелкого служащего, только вместо авоськи в руках – пластиковый пакет. Он очень отличался от большинства своих коллег по цеху. Никогда при встрече не возвещал: дай-ка я тебе своё новое стихотворение прочитаю! К коллегам своим, даже к самым прославленным, не только зависти не питал, напро­тив, был редкостно доброжелателен и часто восторжен. Впрочем, и своего мнения не скрывал, за что не все его любили. К своему творчеству отно­сился, в отличие от большинства творческих людей, очень трезво: ценил по достоинству, но и без самоуничижения. Читать не рвался, но если просили, без большой охоты соглашался и трубил их, как звук густой ту-бы, басом, что ему шло, впрочем. Да и понятно, почему, он был во всём естественен, даже когда поигрывал. Он никогда не рвался в первый ряд, он хорошо сознавал своё место и занимал его с достоин­ством, присущим человеку благородному. И место это – место поэта настоящего, без котурнов, лиры и прочего поэтического прикида.

Когда человек уходит, то место, тот объём, который он занимал при жизни, остаётся пустым. Идёт время. Тускнеет память друзей и близких, и с этим человек исчезает окончательно. И вот тогда на опустевшее место придут стихи. Они заполнят пустоту и никогда не исчезнут.

Много лет назад Саша Верник написал: 

вероятно, весь я умру во

вторник часа в четыре

на старом диване

легко и сразу.

Не получилось. Не легко. И не сразу...

Саша ОКУНЬ