Фантазия на тему Мастера, в трёх действиях
Читайте полностью пьесу Василия Григорьева в 2 номере «Тайных троп»в PDF:
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ДОКТОР (МАСТЕР)
ПОЛКОВНИК
ТАСЯ
ЛЮБА
ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
ПРОХОЖИЙ
ПРОФЕССОР
ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ, ПРЕДСЕДАТЕЛЬ
ЛЕВ ДАВИДОВИЧ, ГЛАВВОЕНМОР
ИОСИФ ВИССАРИОНОВИЧ, НАРКОМНАЦ (ВОЖДЬ)
АКТЁР
ПИСАТЕЛЬ
МУЖЧИНА В КОСОВОРОТКЕ
ДЕВУШКА В КРАСНОЙ КОСЫНКЕ
РАБОЧИЕ, СЛУЖАЩИЕ, СОСЕДИ, ОХРАННИКИ, ДЕМОНЫ
Действие первое
Кабинет Доктора. Доктор, в белом халате, осматривает Полковника, который стоит перед ним со спущенными штанами.
ДОКТОР Как же вы так, Полковник? Ведь не мальчик, знаете последствия…
ПОЛКОВНИК Наши знания, доктор, суть лёд, чувства же – пламень. И пока мы живы, пламень сильнее. Вот когда умрём, тогда восторжествует лёд чистого разума, аминь. Вы же знаете – бывают такие минуты, когда желание сильнее всяких соображений, сильнее закона, пророков и даже устава караульной службы. Что вы мне пропишете – ртуть?
ДОКТОР Ничего лучшего человечество пока не изобрело. Спринцевание солями ртути – передовой отряд просвещения в борьбе с демоном порока. Ртуть и союзник её бром, по столовой ложке три раза в день.
ПОЛКОВНИК И как долго?
ДОКТОР Месяц, не меньше. Одевайтесь. Вечером зайдёте ко мне ещё раз. Я приготовлю раствор, и начнём курс. Вот вы говорите – желание. Это мне знакомо, сам испытал. Были в моей жизни минуты… Да что минуты – часы, когда… Но есть же воля. Сила духа. Ведь вы – сильный человек, не то что я…
ПОЛКОВНИК Да, воля. Воля – это столп, это жезл, который… Простите. (Застёгивается.) Но её надо воспитывать! Дух необходимо закалять! Иначе он слабеет, заводится всякая гниль. Да, но вы сказали – вечером? Сказали – месяц? Какой же вечер, доктор, какой месяц? Вечером нас с вами здесь уже не будет. У нас впереди – Батум, а потом… Если только, конечно, вы не собираетесь остаться под большевиками. Вообще непонятно, как будет проходить моё лечение…
ДОКТОР То есть что же? Значит, эти слухи правда? Армия отступает?
ПОЛКОВНИК Горькая правда. Конная группа генерала Павлова оставила Батайск. Основная часть армии отступает к Новороссийску. Защищать Владикавказ некому. Я вас, знаете, что попрошу? Вы приготовьте ваш раствор и подробную роспись – когда проводить спринцевание, как, какая доза. А я пришлю своего полкового врача, вы ему это предписание и отдадите. Ну и на словах объясните, что можно. А уж он будет меня пользовать. А то ведь в пути нас с вами может разметать… разбросать…
ДОКТОР Но ведь это… это конец? И почему, почему?
ПОЛКОВНИК Почему они побеждают? Если б я знал… Если б знал! Эта рана, доктор, больнее, чем мой гниющий уд, и мучит сильней, чем плечо, простреленное под Царицыном. Ведь у нас было всё для победы, буквально всё! Наши офицеры, доктор! Ведь это герои, доктор, настоящие герои! Богатыри!
ДОКТОР Да, я никак не мог уберечь свой спирт.
ПОЛКОВНИК Вот я и говорю – титаны! Ведь половины из тех, с кем я начинал два года назад, уже нет в живых. Да что половины – больше, гораздо больше! А наши цели? Есть ли что-то более благородное, чем цели нашего движения? Родина! Честь! Достоинство! Ну и свобода, конечно, справедливость, право… Мы же не варвары какие, мы понимаем, что народ… третье сословие… Хотя как глянешь сквозь прицел на бойкие физиономии этого сословия, когда они прут на тебя в атаку – так бы до конца жизни сквозь прицел и глядел, честное слово! Особенно сейчас, когда они заняли Ростов. Там, видите ли, живёт моя сестра с мужем и сыном-гимназистом. Так они всех их взяли в заложники. И сестру, и мужа с сыном. А уж я слышал, как они поступают с заложниками.
ДОКТОР Я вам сочувствую. Вот вы говорите – сквозь прицел. Ну и они тоже на вас – сквозь прицел. Но они, видимо, лучше целятся.
ПОЛКОВНИК Нет, в бою мы равны. Но вне боя… Нас сдерживает наше воспитание, усвоенные с детства заповеди. Не убий, не укради, дай кренделёк девочке… Их не сдерживает ничто. Весной прошлого года, когда мы освободили Харьков, я был в подвалах тамошнего ЧК. То, что я там увидел… Какая жестокость, доктор! Какая свирепость! Эта жестокость – тоже сила. Они бросают её на весы, и их чаша перевешивает.
ДОКТОР Так, может, и нам тоже так? Послать к дьяволу все десять заповедей, все запреты и биться насмерть!
ПОЛКОВНИК Да, но чем тогда мы будем отличаться от них? Погонами? Цветом флага? И потом, уже поздно. Война проиграна. Вы скажите жене, чтобы готовилась к отъезду.
ДОКТОР Да, отъезд… Тифлис, Батум… А потом? Всё равно – как это не вовремя!
ПОЛКОВНИК (вглядывается в лицо Доктора). Позвольте, батенька, а почему у вас глаза красные? И этот румянец? Скажите, а сыпи у вас случайно нет – вот здесь?
ДОКТОР Не знаю, не обращал внимания…
ПОЛКОВНИК Разрешите, я взгляну.
ДОКТОР Но вы же не врач.
ПОЛКОВНИК Не врач. Но когда у тебя половина личного состава валится с ног, поневоле начнёшь разбираться в симптомах. (Осматривает грудь и спину Доктора.) Моча не мутная?
ДОКТОР Не помню…
ПОЛКОВНИК Температуру давно мерили?
ДОКТОР Не знаю…
ПОЛКОВНИК Ну-ка… (Прикладывает ладонь ко лбу Доктора.) Ну, диагноз ясен. У вас, батенька, тиф.
ДОКТОР Сыпной или брюшной?
ПОЛКОВНИК Скорее всего возвратный. Но так ли важно? Так я пришлю к вам своего Адама Львовича. Врач он аховый, но на тифе собаку съел.
ДОКТОР Тиф… Но это же месяц, не меньше! А как же отъезд?
ПОЛКОВНИК Не знаю. Но дорогу вы не перенесёте. При отступлении от Ростова из моего полка никто не перенёс. Вам необходим покой. Так что ложитесь, доктор, и лежите. Я пойду, скажу вашей жене, чтобы не готовилась к отъезду. Ложитесь, ложитесь!
Уходит. Доктор ложится на диван.
ДОКТОР Бессмертье – тихий, чистый брег,
Наш путь – к нему стремленье…
ТАСЯ (входит. Слышит, как Доктор читает, и заканчивает).
Покойся, кто свой кончил бег. Вы – странники терпенья…
А как там дальше? Не могу вспомнить
Ждёт, что Доктор ответит, но он молчит.
Ты спишь? Уснул. Это хорошо. Я пока за керосином схожу. Надо купить, пока лавку не закрыли. Армия уйдёт – все лавки закроют, ничего не купишь. Неужели они уйдут, а мы тут останемся? Полковник сказал – его трогать нельзя ни в коем случае, умрёт по дороге. Значит, останемся под красными. А не всё ли равно! Белые, красные, синие… Жить всем нужно. Жизнь – это борьба за существование. Вот только с кем? Интересный вопрос. Ну сейчас ответ понятный – со вшой. Главное – самой не заразиться. А то кто тогда его лечить будет? Я, больше некому. Вот, шприц заранее приготовлю, двойную дозу. Вернусь, сразу введу. А жить и при красных можно. Он врач, мужики всегда концом страдать будут – проживём. Интересно, где? В Киеве, наверно. Здесь оставаться не хочется.
Берёт бидон для керосина, от двери оборачивается на больного.
Покойся, кто свой кончил бег…
Уходит. Доктор пытается встать, но шатается, садится на диван.
ДОКТОР Терпенье… К чёрту терпенье! Я не хочу больше терпеть, не хочу ампутировать, зашивать, накладывать повязки, определять положение плода в утробе… Ничего этого больше не хочу! Я больше не Доктор!
(Срывает с себя халат, бросает в сторону.)
Твёрдый шанкр, мягкий шанкр… Ничего этого я больше не вижу. А вижу чудесную страну, где за каждым поворотом – тайна и приключение, загадка Сфинкса, горные кручи, пещеры, полные сокровищ… Необъятная страна! И пока что я в этой стране – чужак, ничего не знаю, и меня никто не знает. А должен в ней стать – королём! Императором! Чтобы по моему повелению совершались чудеса, герои пускались в плавание, животные говорили и горы двигались. И я чувствую, что всё это я смогу. Смогу! И тогда… Тогда – слава и восхищение женщин, банкеты, отдых в Ливадии, портсигар из червоного золота; да, портсигар непременно… Да, всё это возможно. Вот только бы болезнь проклятую пережить и от красных уйти. А может, и не надо уходить? Может, и с ними жить можно?
Раздаётся сильный стук.
ДОКТОР Входите, открыто!
Шатаясь, подходит к двери, открывает. За ней никого. Между тем стук повторяется. Теперь ясно, что стучат снизу, из-под пола. Доктор отбрасывает половик, поднимает крышку подвала. Оттуда высовывается голова Председателя.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ (обращаясь к кому-то ниже его). Что ж вы, товарищ Коба, совсем не держите? Разве я один такую махину вытяну? Без вашей поддержки не обойтись.
Глухой голос НАРКОМНАЦА отвечает: Неправда, Владимир Ильич, я стараюсь как могу. Самую тяжёлую работу всегда делаю! Это вот он симулирует участие, и так всегда. Вы ему скажите!
ГЛАВВОЕНМОР Давайте дружно! Временно отставим разногласия! Ну, взяли!
Председатель вылезает из подвала, хватается получше и тянет вверх нечто тяжёлое. Потом останавливается, оглядывается.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Нет, одни мы не справимся. Необходимо привлечь колеблющихся.
ГЛАВВОЕНМОР Привлечь могут две вещи – страх или расчёт. Страх надёжнее.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Вы забыли про реакционные предрассудки, вроде так называемого гостеприимства. (Поворачивается к Доктору.) Помогите нам, батенька! Видите ведь – гостям тяжело!
ДОКТОР Я сейчас, сию минуту! Правда, я нездоров, как бы вам не заразиться.
НАРКОМНАЦ К нам никакая зараза не пристаёт.
ДОКТОР Тогда – да, тогда пожалуйста…
Подходит, хватается, помогает тащить. Показывается Идол – пятиконечная звезда на фоне солнца, а лучи солнца – штыки, ножи, дула пистолетов и винтовок. Поддерживая Идол, вылезают Наркомнац и Главвоенмор. Все вместе ставят Идол посреди комнаты, после чего гости отдают ему честь и садятся за стол. Доктор возвращается на диван, прислушивается.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Открываю заседание. На повестке у нас 32 вопроса, и все архиважные. Тут я вижу вопросы о положении на Южном фронте и борьбе с белоказачеством, о мировой революции, о реформе русской грамматики, о земледельческих коммунах, о работах товарища Циолковского и проекте завоевания космоса, о заготовке дров на зиму и другие. С чего начнём?
ГЛАВВОЕНМОР С мировой революции, конечно. Наша революция – лишь слабый огонёк, но это – горение запала, который вызовет взрыв сокрушительной силы. Таким взрывом должна стать революция в странах Европы.
НАРКОМНАЦ Предлагаю осудить выражение «слабый огонёк», применённое к нашей революции, как пораженческое и в связи с применением такого выражения снять товарища Главвоенмора со всех постов и вывести из состава ЦК. А в остальном поддерживаю и предлагаю направить нашу Конную армию для поддержки восставших рабочих Баварии.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Баварская республика вчера пала, товарищ Коба.
НАРКОМНАЦ Тогда Гамбурга.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Возражений нет? Принято. Все силы на поддержку восставших рабочих Гамбурга!
Все поднимаются, поют:
Drum links, zwei-drei, drum links, zwei-drei, Wo dein Platz, Genosse, ist. Reih dich ein in die Arbeitereinheitsfront, Weil du auch ein Arbeiter bist.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Продолжаем. Следующий вопрос – о реформе грамматики и календаря.
ГЛАВВОЕНМОР Империя Романовых была затхлым мирком, где бездарное дворянство во главе с безвольным царём охраняло свои богатства и привилегии. Ничто новое не могло сюда проникнуть. Мы разрушили этот прогнивший мирок с его жалкими «ценностями». И хотя русский язык, безусловно, не станет общим языком победившей мировой революции, мы всё равно должны осуществить давние предложения языковедов и упростить русскую грамматику. А заодно исправить календарь.
ДОКТОР То есть не будет ни фиты, ни ижицы?
ГЛАВВОЕНМОР Не будет. И бессмысленное слово «бог» не надо будет писать с большой буквы – его вообще не надо писать. А вы, я вижу – мастер слова?
ДОКТОР Нет, я не мастер, я только учусь.
ГЛАВВОЕНМОР Вам многому придётся учиться. Но не по старым книгам, а учиться у жизни. Но во многом вам будет и легче. Вы будете жить в новом мире, где всё будет новое; увидите новое небо и новую землю.
НАРКОМНАЦ Тут необходимо уточнить. Вам придётся учиться у жизни, но прежде всего – у партии. (Указывает на Идол.) Вот вы – каких героев хотите вывести в своих произведениях?
ДОКТОР О, у меня масса героев! Мои друзья, замечательные люди. Некоторые из них погибли, защищая Киев…
НАРКОМНАЦ Нет, такие не подойдут. Надо будет найти других. Рабочих, матросов… Руководителей партии, вроде меня…
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Товарищ Коба, мы отвлеклись, а у нас ещё масса вопросов. Например, о борьбе с контрреволюционными настроениями в казачестве.
ГЛАВВОЕНМОР Тут поможет только террор.
НАРКОМНАЦ Беспощадный террор!
ДОКТОР Зачем? Это совсем лишнее. Я знаю казаков, я их лечил. Они устали от войны, хотят мирной жизни.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Мирная жизнь возможна только после беспощадного подавления буржуазии.
ГЛАВВОЕНМОР Чтобы и через сто лет ни одна гадина не смела голову поднять!
НАРКОМНАЦ Но и тогда мы не должны терять бдительность.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Только когда человечество совершит прыжок из царства необходимости в царство свободы…
ГЛАВВОЕНМОР ...И мировая революция охватит все страны, включая самые отсталые…
НАРКОМНАЦ ...Тогда полномочия ВЧК надо будет расширить, а его кадры – укрепить. А в настоящее время это означает…
ВСЕ (хором). Террор и снова террор, аминь!
ДОКТОР Но они, может быть, искренне раскаялись! Вы победили, это факт. Надо считаться с фактами. Они – я говорю не только о казаках, я и об офицерах говорю, я, может, о себе говорю – они готовы признать вашу победу, участвовать в строительстве этого нового мира…
ГЛАВВОЕНМОР Одного признания недостаточно.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Одним раскаянием вы не отделаетесь.
НАРКОМНАЦ Тут требуется полная перековка! Вытравить всякие следы прошлого!
ДОКТОР Но если лишить человека прошлого, исчезнет сам человек. Ведь человек – это детство, друзья, их шутки, смех, это любовь, мечты…
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Это всё, батенька, идеализм и поповщина.
ГЛАВВОЕНМОР Это результат вашего классового происхождения.
НАРКОМНАЦ Сразу видать профессорского сыночка! Любовь, мечты… Вы ещё скажите – милосердие!
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Есть такая идиотская болезнь – милосердие!
ДОКТОР Такой болезни нет, вы ошибаетесь. Я знаю, я же доктор.
ГЛАВВОЕНМОР Ничего вы не знаете. Вы не знаете самого главного: что жизнь – это борьба за существование. Что самое сильное чувство в человеке – это страх за свою жизнь. И через это чувство на него и надо воздействовать.
ДОКТОР А любовь?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Любовь – понятие неклассовое. Но через неё тоже можно воздействовать. Например, взять побольше заложников…
ГЛАВВОЕНМОР Да, вот в Ростове. Погрузить их на баржи…
НАРКОМНАЦ И потопить!
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Так и запишем. Теперь о завоевании космоса. Товарищ Циолковский из Калуги разработал способ освоения космического пространства с помощью ракет. Просит помощи для постройки первой ракеты.
ГЛАВВОЕНМОР Да, я смотрел расчёты. Выглядит убедительно. Считаю, что надо помочь. Освоение космоса, наряду с электрификацией земледелия и созданием трудовых армий, значительно ускорит строительство новой жизни.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Товарищ Циолковский просит выделить железо для постройки ракет и дрова для отопления мастерской. Кстати, о дровах. Тут у нас следующим стоит вопрос о заготовке дров. В связи с саботажем отсталых слоев рабочего класса…
Раздаётся стук в дверь. Слышен голос ПРОФЕССОРА: Доктор, откройте! Меня прислал Полковник!
НАРКОМНАЦ Полковник? Значит, это контрразведка.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Это чертовски несвоевременно.
ДОКТОР Нет, это врач, мой коллега.
ГЛАВВОЕНМОР Будете нам сказки рассказывать.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Мы всю жизнь окружены врагами.
НАРКОМНАЦ Вы должны нас защитить! Мы – гости, вы – хозяин. Закон гор.
ГЛАВВОЕНМОР Да, вспомните Лота.
ДОКТОР Ну, я не Лот, да и вы не ангелы.
ГОСТИ (хором). Как знать…
ДОКТОР Хорошо. Сделаем так. Вы – мои пациенты, пришли на приём.
ГЛАВВОЕНМОР А вы по какой отрасли доктор?
ДОКТОР По венерической.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ Это чертовски неприятно.
НАРКОМНАЦ Но делать нечего. Лечите, я готов! (Спускает штаны.)
ДОКТОР Однако нужно принять меры. Вот тут у меня есть… (Открывает шкаф, достаёт бурку, украинскую рубаху с папахой и профессорский плащ с шапочкой.) Наденьте и садитесь.
Даёт Председателю рубаху с папахой, Главвоенмору – плащ и шапочку, Наркомнацу – бурку. Гости одеваются, двое садятся на стулья, Накормнац стоит со спущенными штанами. Доктор открывает дверь. Входит Профессор. На нём тёмный халат, шапочка, золотое пенсне; вообще, больше похож на учёного, чем на врача.
ПРОФЕССОР (обращаясь к Доктору). Мне сказали, что у вас запущенный тиф, а вы, я вижу, на ногах? А это что же, больные? Ведёте приём? Этого вам категорически нельзя. Вы ложитесь, отдохните, а я за вас всех приму.
ДОКТОР Но ведь вы не специалист; Полковник говорил…
ПРОФЕССОР Мало ли что он говорил! Людские слова, по большей части – пустая руда; в шелесте листьев больше смысла, чем в обыденной речи. Хотя бывают исключения. Ложитесь, я вам говорю, вы устали.
Доктор вдруг зевает, ложится на диван. Профессор поворачивается к «больным». Некоторое время разглядывает их. Главвоенмор хочет что-то сказать. Но едва он открывает рот, Профессор предостерегающе вскидывает руку.
ПРОФЕССОР Нет, молчите! Слова, как уже было сказано, лгут. К тому же вы трое – политики, а значит, ни одному слову верить нельзя. Обойдёмся жестами. (Подходит к Председателю.) Вы тут главный, с вас и начнём. Стало быть, вы больны?
Председатель пытается ответить, но не может произнести ни звука. Это приводит его в ярость; он снова и снова пытается заговорить, открывает рот, хватается за горло, но это не помогает. Тогда он зло кивает.
ПРОФЕССОР Болезнь венерическая?
Председатель пожимает плечами.
ПРОФЕССОР (критически его осматривает). Что ж, имеется залеченный триппер, а ещё безумное властолюбие, стальная воля, свирепое желание осчастливить трудящихся, утопизм, профетизм и мания величия в начальной стадии. Я прав?
Председатель в растерянности разводит руками.
ПРОФЕССОР Да, хорошая смесь… Впрочем… ваша болезнь не успеет развиться. (Председатель отходит в угол комнаты. Профессор поворачивается к Главвоенмору.) А вы на что жалуетесь?
Главвоенмор, как до него Председатель, делает яростные попытки заговорить, но с тем же результатом.
ПРОФЕССОР Так, дьявольское честолюбие, нарциссизм, злобность, презрение к окружающим, незнание людей, безалаберность. Нет, вы не опасны; можете идти.
Главвоенмор отходит в угол. Профессор подходит к Наркомнацу.
ПРОФЕССОР Вы, стало быть, тоже больны?
Наркомнац согласно кивает.
ПРОФЕССОР (заглядывает ему в штаны). Да, вижу, вы человек опытный, многое пережили. Твёрдый шанкр, триппер, люэс, оспа, мания величия, мания преследования, зависть, неверие в себя, позывы к людоедству и такое же, как у вашего товарища, желание осчастливить человечество. Тяжёлый случай! А покажите-ка зубы. (Смотрит.) Ого, ну и клыки! Азазелло мог бы позавидовать. И вы горец?
Наркомнац решительно кивает. Выхватывает откуда-то кинжал, придерживает штаны и делает круг, танцуя лезгинку.
ПРОФЕССОР Вижу, вижу. Но хотя вы и горец, а под пули не полезете. Я правильно понимаю?
Наркомнац пристально смотрит на Профессора, коротко кивает.
ПРОФЕССОР И вы хотите устроить маленькую репетицию Страшного суда, без вмешательства свыше. Верно?
Наркомнац снова кивает.
ПРОФЕССОР Что ж, достойное желание. Тут вы всегда можете рассчитывать на мою поддержку.
Протягивает руку; они обмениваются крепким рукопожатием, после чего Наркомнац тоже отходит в сторону.
ПРОФЕССОР (обращаясь к Доктору). Теперь поговорим о вас. Так всё-таки что важнее: золотой портсигар или власть над словом?
ДОКТОР (садится на диване). Но… Почему такая странная постановка вопроса? Да, я хочу писать, заниматься, так сказать, литературой, создавать… эээ… произведения… И получать за них положенное вознаграждение, чтобы содержать семью, удовлетворять, так сказать, потребности… Тут возможен и портсигар. Хотя хочу заметить, что это не более чем метафора; сгоряча вырвалось.
ПРОФЕССОР Всё лучшее люди делают вдруг и сгоряча; хладнокровны только палачи. И напрасно вы так пренебрежительно отзываетесь о метафоре. Это не пристало мастеру слова. В метафоре легче выразить самую суть. Ведь бывает, и часто бывает, что люди исписывают целые тома; там у них погони, интрига, дым сражений; а поглядишь, что в итоге осталось, – одна зола. А тут придёт какой-нибудь юнец с африканской, допустим, кровью, скажет три слова – и всё вдруг так преобразится, всё другое станет… Да-с, метафора – это не собака у дороги. Однако вернёмся к сути вопроса. Итак, вы бы хотели совместить. Чтобы горние выси, и миры, созданные вашим воображением, и музыка, что звучит… Ведь вы её слышите?
ДОКТОР Да, знаете, иной раз сидишь за полночь, двадцатый раз переделываешь фразу, и вдруг она сложится – и тогда слышишь дивную музыку. Вроде «Фауста», но лучше, гораздо лучше…
ПРОФЕССОР Вот, и я говорю: чтобы миры, и музыка – и при этом свой кабинет, стол красного дерева, и костюм, и хорошее вино…
ДОКТОР А что же в этом плохого? Что плохого? Десятки людей, сотни совмещали – и ничего. Вот Лев, например, Николаич…
ПРОФЕССОР Десятки людей совмещали, а у вас не получится. Вам не повезло: родились не там и не тогда. Так что придётся выбирать.
ДОКТОР Нет, но… неужели никак нельзя соединить?
ПРОФЕССОР Ну, если очень захотеть, то можно. Но придётся чем-то жертвовать.
ДОКТОР Чем же?
ПРОФЕССОР Ну, например, женой.
ДОКТОР Тасей? Но… Мы так долго вместе… Вечера над Днепром, Владимирская горка… А там, в деревне? Ведь она меня спасла, когда… Хотя, если подумать, женщины – они… Ведь я могу встретить…
ПРОФЕССОР Конечно, встретите! Это я вам твёрдо обещаю. То есть женой – готовы? Это важно, это мы запишем. (Достаёт записную книжку, записывает.) Но этого мало. Надо ещё друзьями.
ДОКТОР Как же так – друзьями? Да я, может, и писать хочу ради их памяти! Александр, Николай… А Мишка? Мишка – фантазёр, весельчак, выдумщик, мы все смеялись над его выдумками… Все погибли, все! Они приходят ко мне по ночам, и я… Нет, друзьями я пожертвовать не могу. И вообще, кто вы такой? Идите вы к чёрту.
ПРОФЕССОР Это мы всегда успеем. Значит, отказываетесь?
ДОКТОР Не могу.
ПРОФЕССОР Ради куска хлеба не можете, это я понимаю. А ради миров? Славы? Ради книги? Вашей книги, только что напечатанной, пахнущей типографской краской – знаете, как она пахнет?
ДОКТОР Я же сказал: ступайте к чёрту! Кто вас прислал?
ПРОФЕССОР Никто не присылал. Я не подчиняюсь приказам, но охотно отзываюсь на призывы. Но знаете – есть ещё один способ. Совсем лёгкий. Надо только поклониться вот ему. (Указывает на Идол.)
ДОКТОР Поклониться – и всё?
ПРОФЕССОР Ну, может, ещё хоровод сводить. Вы же в детстве водили хороводы? Вот мы сейчас позовём наших больных… (Машет рукой, подзывая Председателя, Главвоенмора и Наркомнаца.) Ну же, Доктор, идите, не упрямьтесь! Будет весело…
Профессор вместе с Гостями тянут Доктора, побуждая его встать. Он нехотя встаёт, и они образуют хоровод. Звучит дикая, ни на что не похожая музыка. Под неё все пятеро делают круг.
ПРОФЕССОР С нами мастера культуры.
ГЛАВВОЕНМОР Новой культуры! А старую мы разрушим.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ До основанья! Вместе с боженькой и гнилым гуманизмом.
НАРКОМНАЦ Не будем бояться крови.
ГЛАВВОЕНМОР И стонов! И жалоб.
ПРОФЕССОР Мастера новой культуры будут только смеяться над этими стонами! Будут хохотать при слове «сочувствие».
ВСЕ ЧЕТВЕРО (хором). Вот убьём всех врагов – тогда и будет счастье.
Внезапно Доктор вырывается, выбегает из круга.
ДОКТОР Нет, не могу! Меня сейчас вырвет. Гадость какая! Идите вы все к чёрту.
ПРОФЕССОР Вот вы как! Я к вам – со всей душой, а вы… Но, несмотря на вашу неблагодарность, я вам знаете что скажу? Все ваши мечты сбудутся! Вас ждёт успех! И мы с вами ещё встретимся. Обязательно встретимся.
Призывно машет гостям, и они все уходят прямо сквозь стену. Идол опускается под пол. На том месте, где он стоял, остаётся какой-то шевелящийся клубок. Доктор, шатаясь, бредёт к дивану и падает на него без сил. Входит Тася.
ТАСЯ Миша, ты спишь? Я вот керосин купила. Спит. Надо будить. Пора укол делать.
Подходит к столу, берёт шприц. В это время Доктор приподнимается на диване.
ДОКТОР Это ты? Как хорошо, что ты вернулась! Ты очень вовремя вернулась! Знаешь, мне сейчас кошмар снился. И так ясно – словно наяву! Никогда со мной такого не было. Мне казалось, что к нам пришли трое… знаешь, этих, что в Кремле… А потом был ещё один, вроде как…
ТАСЯ Это, конечно, интересно, но потом расскажешь. Тебе часто кошмары снятся. Ты у нас человек впечатлительный. Давай, рукав закатай, я укол сделаю.
ДОКТОР Нет, ты погляди вон там, возле стола. Они все там были. И мне показалось, что там от них что-то осталось.
ТАСЯ Ничего там не осталось, нечему там… (Оглядывается на то место, куда показывает Доктор, вскрикивает в ужасе.) Ай! Гадость какая!
ДОКТОР Что там?
ТАСЯ Змеи! Целый клубок! И шипят! Ой, мамочки! Я ж их ужасно боюсь! (Встаёт на стул, с него залезает на стол.) Ты ноги, ноги с пола подбери, а то укусят! И вообще, лучше ко мне сюда залазь! Зачем только ты эту гадость развёл?
ДОКТОР (садится на диване, подобрав ноги). Я развёл?
ТАСЯ А кто же? Сам говорил – кошмар, гости… И что теперь делать? Где у тебя наган?
ДОКТОР В пальто, а пальто там, в шкафу.
ТАСЯ И как теперь?
ДОКТОР Может, ты как-нибудь добежишь? В два прыжка? Ты быстрая…
ТАСЯ Не могу, я боюсь.
ДОКТОР Ладно, я сам. Я попробую…
Осторожно спускает одну ногу с дивана. В это время раздаётся стук в дверь.
ТАСЯ Открыто, войдите!
Входит Прохожий. Это человек лет тридцати, бедно одетый.
ПРОХОЖИЙ Добрый день! Скажите, можно у вас попросить… (Останавливается в удивлении при виде хозяев в их странных позах.) Что тут у вас стряслось?
ТАСЯ Змеи! У нас кругом змеи! Не знаем, как их уничтожить! Вы не можете как-то помочь?
ПРОХОЖИЙ (приглядывается). А, вон что! Нет, этих убить нельзя – их можно только выгнать. Сейчас. (Открывает дверь, командует змеям.) Вон, вон отсюда! Нечего вам тут делать.
Змеи исчезают, Прохожий закрывает дверь.
Ну вот и всё. Теперь они не вернутся.
ТАСЯ (слезает со стола). Как нам вас отблагодарить?! Вы нас так выручили, так выручили.
ПРОХОЖИЙ Да я как раз хотел попросить: нет ли у вас воды? С утра не пил.
ТАСЯ Есть, есть, конечно, есть. (Находит стакан, наливает воду из графина, несёт Прохожему. Внезапно останавливается в нерешительности.) Только… у нас тут тиф… у мужа… как бы вам…
ПРОХОЖИЙ Не беспокойтесь, я не заболею. (Берёт у неё стакан, пьёт. Оглядывается на Доктора.) Да, тиф. Придётся полежать. Но ничего страшного не случится, вы выздоровеете. Будете лечиться – и выздоровеете.
ДОКТОР Простите, а вы врач?
ПРОХОЖИЙ Нет, я не врач. Просто многое видел.
ДОКТОР Но вы так уверенно говорите…
ТАСЯ Ах, оставь! Сразу докторский гонор. Если человек не закончил университет, то уж и сказать ничего не может.
ДОКТОР Я напротив, я совсем не хотел… Я совсем другое хотел… (Прохожему.) Скажите, а вы не можете, чтобы мне сразу выздороветь? Чтобы не лежать? Я не то чтобы от боли, а просто мне нельзя здесь оставаться, мне уехать надо.
ПРОХОЖИЙ Нет, так не получится. Какую ношу кому положено нести, пусть несёт, и сколько положено, столько и несёт. И потом, откуда вы взяли, что вам непременно нужно уехать? Вовсе не нужно.
ДОКТОР Но как же? Ведь красные…
ПРОХОЖИЙ Да, красные – это, конечно… Но вы справитесь. В вас есть большая сила. Ну я пойду. Спасибо.
ТАСЯ Подождите! А мне вы ничего не скажете? У меня будут испытания? Я справлюсь?
ПРОХОЖИЙ Вы… У вас, конечно, силы меньше. Тут одно может помочь – любовь.
ТАСЯ Чья любовь – его?
ПРОХОЖИЙ Его и ваша. Это универсальное лекарство. (Доктору.) Оно и вам не помешает.
ДОКТОР Правда? Но тогда… Может, вы дадите? Может, у вас есть?
ТАСЯ Да, дайте нам.
ПРОХОЖИЙ Никто вам этого не даст, сами возьмёте. Просто захотеть нужно.
ТАСЯ Я хочу, хочу! А ты? Ты разве не хочешь?
ДОКТОР Нет, я не против… если это поможет…
ТАСЯ Вот, я обещаю любить тебя всегда, крепко-крепко, как только сил хватит! А ты? Ну, а ты?
ДОКТОР Да, я тоже! Любовь! Я понимаю… Да, и я обещаю любить тебя всегда! Всегда.
ТАСЯ и ДОКТОР (хором). Любовь! Любовь.
Занавес.
Продолжение (действие второе и третье) читайте в 2 номере «Тайных троп».
В оформлении обложки материала использована фотография Романа Хохлова.
Comentarios