Компот

Всё случилось очень быстро, им сказали: вам нужно подписать контракт, кто не подпишет – того в яму. Буднично так, как будто они каждый день кого-то отправляют в яму. Никто не осмелился отказаться, все подписали, и Вадим тоже.

Потом их куда-то повезли – Вадим так и не понял куда – и отправили на штурм города, вернее, его руин, каких--то полуразрушенных, оскаленных домов. Сначала довезли на «буханке», которую чудом не расстреляли по дороге, а потом выбросили в поле и велели идти пешком. До ближайших руин оставалось несколько сотен метров.

Вадим сразу же лёг и подумал, что если поползти, то можно остаться в живых и сдаться в плен.

Чуть позади раздался выстрел и вскрик – один из парней с идиотской фамилией Аксельбантов выстрелил себе в ногу. После этого наступила тишина. Слышно было только уезжающую «буханку».

Вадим оглянулся. Аксельбантов полз обратно. Остальные неуверенно шли вперёд. По ним никто не стрелял.

«Возможно, там и нет никого давно уже», – подумал Вадим и тоже встал и попытался сделать пару шагов. Ноги не слушались.

Рассвело. Солнце осветило серые стены. Чтобы идти было не так страшно, он повторял про себя: «Надо выжить! надо выжить!» «Надо» – шаг левой ногой, «выжить» – шаг правой.

Доберётся и тут же сдастся в плен. Он же обычный срочник. У него впереди ещё длинная жизнь – надо, надо всё-таки поступить в универ, одних курсов мало. Хочется увидеть и родителей, и бабушку, и Настю… Бабушка, конечно, расстроится, что он сдался в плен, что он не герой, но, может быть, можно ей просто не говорить об этом? Срочников должны быстро обменивать, она даже может и не узнать…

Несколько сотен метров показались бесконечностью.

– Надо! Выжить! Надо! Выжить! Надо! Вы…

· · ·

Принимая соболезнования, Денис привычно прячется за «кто же мог знать, что так будет». Если часто повторять одно и то же, начинаешь в это верить. А если подкрепляешь бесконечными примерами, то гибель сына как будто уходит куда-то за каменную стену. Кто же мог знать, что так будет? Он тоже служил в армии, и его могли забрать на Чеченскую, но не забрали же. Несколько бывших одноклассников побывали там, но все вернулись, у одного, кажется, успешный бизнес. Кто же мог знать, что так будет?

Молодая женщина из бухгалтерии сказала: «Ах, зачем вы его отпустили!» На неё сразу зашикали старшие коллеги – а как иначе? Призвали – значит, надо идти, а не вопросы задавать! Денис подумал: «Удобно воевать чужими руками».

На следующий день его вызвали в отдел кадров и объявили о сокращении. Сначала не верилось: в банке он работал почти двадцать лет, устроился ещё до рождения Вадима и думал досидеть до пенсии. Работа была его единственным аргументом против неслучившегося отъезда в 2022-м. Денису казалось, что не сможет ни найти себе такую же работу, но на удалёнке, ни трудоустроиться в иностранную компанию, ведь это требовало ещё и хорошего знания английского. Но вот прошло без малого три года, за которые можно было бы, наверно, выучить английский. Но он даже не начал. А никакой работы у него больше нет.

Сына тоже больше нет, и другого не будет. Есть жена, которой рано на пенсию, но поздно рожать. Есть престарелая тёща – если бы не она, всего этого бы не было, и Вадим был бы жив. Денис понимает это, но не имеет сил сказать вслух, даже Але.

Позавчера, на поминках, ему очень хотелось ударить кулаком по столу так, чтобы подпрыгнула посуда, и заорать тёще: «Это всё ты, ты, сука, если бы не ты, он был бы жив! Шла бы и сдохла за своего Путина сама!» Но не мог – не было сил, водка как будто сделала его размякшим, неподъёмным, неподвижным. Ещё был страх, что кто-то из приглашённых донесёт на него – уж очень старательно эти непонятно откуда взявшиеся дальние родственники проклинали всех, кого было принято проклинать по телевизору. В гибели Вадима оказались виноваты Америка и Европа, евреи, чеченцы, иноагенты (особенно почему--то досталось Макаревичу). Денис, как обычно, молчал.

Молчать было тяжело, но привычно. В сущности, это была его обычная линия поведения в общении с теми, кто не нравился. Зачем идти на конфликт, если всё равно никого не переубедишь? Зачем лезть со своим мнением? Пусть думают, что он «свой». В последние годы считаться «своим» для большинства хотелось всё меньше, но привычка и появившиеся страхи не давали ничего изменить.

А ещё – это же повод для ненужного конфликта с Алей. Он, простой парень из глубинки, в семье которого просто жили бок о бок, без конфликтов и без близости, полюбил её за бесконечную жертвенность: за готовность идти на постоянные компромиссы с матерью, угождать во всём ради избежания малейшего недовольства. Алю хотелось опекать, а не спорить с ней.

Как-то, через месяц после их знакомства, Денис заболел. Ничего особенного, обычный грипп. Но Аля примчалась с лекарствами и банкой куриного бульона. Никакие увещевания, что аптека в соседнем доме и что ему нетрудно до неё дойти, не принимались. Пока Денис не выздоровел, Аля приходила к нему каждый день, и, хотя он чувствовал себя неловко, он не мог убедить её этого не делать. Она была непреклонна в защите тех, кто, по её мнению, в ней нуждался, хотя и не просил, и в готовности действовать ради этого даже в ущерб себе.

Себе – и своей семье, как теперь понимает Денис.

– Но мама – это ведь тоже семья, – говорила Аля. И он никогда ей не возражал, хотя считал, что семья взрослой женщины – это её муж и дети, и только. Он молчал.

Сейчас, оглядываясь на прожитые с Алей двадцать пять лет, он понимает, что могло быть иначе, что всегда были возможности жить по-другому и что Вадим мог бы жить, но эти возможности никто из них не видел и видеть не хотел, идя по жизни, как по узкому тёмному туннелю.

В конце сентября 2022 года они наконец решились, были куплены дорогие билеты – на первое время в Турцию, а там как пойдёт. Аля собирала вещи с какой--то несвойственной ей агрессивной радостью. Вадим вылез из защитного кокона компьютерных игр, пытался помогать, спрашивая советов у друзей, которые уже были за границей. Вечером поехали прощаться с Верой Леонтьевной. Денис чувствовал подавленность, предвкушая обычный сценарий – тёща говорит, что у неё больное сердце, что это всё для неё неожиданно, но, конечно, они вольны жить свою жизнь, Аля успокаивает её, долго сидит с ней в обнимку, на обратном пути плачет в машине. Скорее бы это закончилось.

В этот раз всё пошло не так.

– Мам, мы на часик-два, чай попить, попрощаться, – сказала Аля.

– Что, Денису вручили повестку? – спросила Вера Леонтьевна.

– Что ты, какую повестку, у них бронь… да и не пошёл бы он никуда!! 

– Как это не пошёл бы? Для вас что, законы страны ничего не значат? Может, ещё через Верхний Ларс побежите, как эти предатели?

Аля с Денисом тогда привычно замолчали. Молчали они и во время чая, растянувшегося, кажется, на годы, когда Вера Леонтьевна жаловалась, что видела тех самых предателей, которые грузили вещи в машину и уезжали.

– Нет, вы себе представляете? Этажом ниже жили! Весь дом в свою повозку запихнули, собаку даже, а родителям их что – краснеть теперь?

– А у нас тоже в классе кое-кто уехал, – нарушил молчание Вадим.

– Скатертью дорожка! Обратно их никто не пустит теперь!

В десятом часу попрощались и поехали обратно.

– Что, скажем ей постфактум? После пересечения границы? – спросил Денис.

– Какие границы? Сдаём билеты! Я не поеду никуда!

– Мы же решили! Вещи собрали! Аля, Вадиму через полтора года восемнадцать, пусть лучше доучится хоть где и поступит за границей, чем сидеть и бояться армии!

– Я не брошу маму.

– Мы можем освоиться и уговорить её переехать позже. Ты сможешь летать к ней.

– Ей восемьдесят пять лет!

– К ней каждый день приходит Лида, делает ей уколы, готовит, гуляет с ней. У нас тоже есть право на нормальную жизнь.

– Вы можете ехать, а я остаюсь, – голос Али стал неприятно-металлическим, как у Веры Леонтьевны.

Потом внезапно заплакал Вадим. Ни Денис, ни Аля не ожидали этого от такого взрослого парня. Они успокаивали его, но он никак не мог остановиться. Дома Аля дала ему настойку пустырника, а после этого вернула билеты.

Словно пытаясь загладить вину, она купила тур в Египет, вылет был через неделю. Но отдых получился грустным, Вадим привычно ушёл в мир игр, Денис пил безлимитное дрянное пиво и пытался читать купленный в аэропорту детектив. Аля в одиночестве ездила на экскурсии, плавала под водой с маской, ходила на массаж. Ей казалось, что должно пройти время – и всё вернется в норму, и муж и сын поймут её, и кончится эта ужасная мобилизация, а может, и война. И жизнь снова станет такой же, как прежде.

– И вообще, – думала она, – мы же так подаём правильный пример Вадиму, ведь когда мы состаримся, ему тоже нужно будет быть с нами рядом.

Она поделилась этим с Денисом, но тот внезапно сказал:

– Не знаю, я бы не хотел быть никому обузой.

– Но ты будешь не обузой, а родным человеком, нуждающимся в помощи.

– Всё равно не хочу.

Позже, когда вернулись, Денис получил небольшое повышение – его назначили на должность коллеги, который уехал. Он сказал ей, что такую работу бросать нельзя – вряд ли с его данными получится найти что-то даже близкое. Аля успокоилась.

Жизнь стала почти прежней. Вадим ходил в свою продвинутую школу, в которой осталось большинство хороших учителей и учеников. Денис работал с девяти до шести в банке, она сама продолжала заниматься дизайном интерьеров – заказчиков как будто не стало меньше, они просто поменялись. Каждое воскресенье они обедали у Веры Леонтьевны, где изо всех сил старались поддерживать разговоры на светские темы и молчать, когда речь заходила о политике...

---

Конец ознакомительного фрагмента. Продолжение читайте по подписке.

Чтобы журнал развивался, поддерживал авторов, мы организуем подписку на будущие номера.

Все уже вышедшие номера можно скачать бесплатно — знакомьтесь с нашими авторами, вдохновляйтесь и делитесь открытиями.

Чтобы всегда иметь возможность читать классический и наиболее современный толстый литературный журнал. Чтобы всегда иметь возможность познакомиться с новинками лучших русскоязычных авторов со всего мира.

Оформите подписку прямо сейчас!