Роман о романах

Белых А. Элегия прозы: о романах Николая Кононова. – М.: RUGRAM_Пальмира, 2025. 312 с.

Эта книга – роман о романах, как говорит сам Николай Кононов. Новый жанр.

Я не объективный читатель, пристрастный. Книги пишутся для сердца, но письмо Кононова пристрастно, сердечно и... нахально... намеренно дистанцированно...

как способ объективации. Я избегаю филологической учёности, хотя сам филолог-японист, переводил классическую японскую поэзию, писал о поэтических приёмах в средневековой японской поэзии, как они отражаются на поэтике и эстетике. Это повлияло на мой ракурс зрения. Я люблю наблюдать в письме Кононова за генезисом идей. Мне кажется, за чехардой жизни персонажей Кононова выводятся чувственные идеи объективного порядка.

Однако у меня не было замысла писать о прозе и поэзии Кононова. Случилось всё само собой, внезапно. Просто, чтобы уяснить для себя как читателя некоторые

моменты, набрасывал заметки на чём придётся, между суетностью бытовых дел. Увлёкся. Это был свободный стиль, «вслед за кистью», дзуйхицу. Хоть я дальневосточник, в моей юношеской биографии есть волжская история. Как течёт Волга, так текли мои мысли. Свободно и привольно. Сложился текст.

Впервые о поэте Николае Кононове я узнал в далёком 1987-м, когда был студентом восточного факультета во Владивостоке. Я купил книгу ленинградских поэтов. Я следил за новинками. Сборник назывался «Дебют: поэтом нужно быть до тридцати». Из армейской службы вынес привычку читать стихи. К тому времени я уже давно понял, что меняется эпоха в сторону катастрофы, поэтому для своих стихов искал язык переломного времени. Обратил внимание на стихи Николая Кононова с длинной строкой.

Потом он исчез из моего поля зрения. Я много занимался переводами японской прозы, переводил романы Юкио Мисима, писателя переходной эпохи. Но всегда вспоминал Кононова.

Встрепенулся, когда появилась книга «Похороны кузнечика». Его стиль передаёт зыбкость вечного времени, средневековые японские поэты и художники это чувство выражали в своих произведениях. Есть у них такое понятие «уки-ё». Мир зыбкости. Поэзия перетекает в прозу, проза в поэзию. Разрушается иерархия языка. Высокое становится низким, а низкое возвышается. Кто живёт у океана, тому понятны эти волнения и буйства, взлёты и падения.

«Возвысив сердце, вернись к обыденным вещам, – говорил Мацуо Басё. – Кокоро-о саторитэ дзоку ни каэрубэси».

Однажды социальные сети столкнули нас. На его странице я увидел фото поэта в чёрном пальто в комнате Анны Ахматовой. Он был высок. Под фото оставил коммент. Японский чёрнокрылый журавль. Неожиданно он ответил, мы стали общаться. В мой приезд в СПб он подарил свои книги. С ними я уехал на Дальний Восток, в очень таёжное урочище, где у меня было много свободного времени. Я читал роман «Фланёр». Читал три месяца, перечитывал. Перепахивал. Была пауза. Не собирался писать.

---

Конец ознакомительного фрагмента. Продолжение читайте по подписке.

Чтобы журнал развивался, поддерживал авторов, мы организуем подписку на будущие номера.

Чтобы всегда иметь возможность читать классический и наиболее современный толстый литературный журнал.

Чтобы всегда иметь возможность познакомиться с новинками лучших русскоязычных авторов со всего мира.

Оформить подписку